Другая хорошая жизнь

Видеть в ребенке воплощение своей любви, следить за тем, как она расцветает, как он любит в ответ, как становится красивым и сильным, как смело выходит в большую жизнь — это нормально для каждого родителя. Это передача опыта и обмен теплом. Что происходит с родителями, которые узнают, что с их детьми такого никогда не будет? Рождение ребенка с  тяжелой инвалидностью похоже на поезд, мчащийся на огромной скорости и оказавшийся на разветвлении путей. Точка выбора направления — мгновенна и необратима; рельсовый путь — неизменен. Либо вперед , либо крушение. 

Елена — большая красивая женщина, мать троих сыновей. Мужа нет, но надежду встретить нужного человека она не теряет. Того, кто решится разделить с ней ее особое счастье.
Особое счастье — это Родик, Даник и Артем. Мама делает счастливыми их, а они маму. Только по-другому, чем в обычной семье. Родик появился первым. Очнувшейся после наркоза от кесарева Елене принесли мальчика со сломанной в бедре ногой, огромной гематомой на голове и многочисленными порезами. Потом случился сепсис, дал осложнения. Очередная прививка дала гиперкинезы, Родион перестал справляться со своими эмоциями. Сначала Елена хотела судиться с роддомом, звонила, выясняла, а потом перестала. Ребенок был живой, с ним надо было что-то делать.

» В первый год мне было безумно тяжело: попробовала покурить — покурила, попробовала выпить — выпила, но легче-то мне не стало! Я проснулась с утра и поняла, что мне не легче. Что ребенок никуда не делся, проблемы мои никуда не ушли. И если я не начну их решать, все будет еще хуже».
Елена стала читать форумы и узнала термин «упущенное время», стала стучаться в Фонды, просить средства на реабилитации. Даже до Китая доехала, пытаясь дать будущее своему первому сыну. Параллельно с этим менялось все остальное: друзья, взгляды на жизнь и понимание собственного счастья.
«Все стало другим. Тех друзей, которые были еще до Родика  — почти не осталось. Многие меня не поняли, многих я не поняла, когда мне предлагали отказаться от него. Как? Я буду жить хорошей жизнью, наслаждаться, а ребенок мой, который ни в чем не виноват, будет страдать?»

Сейчас Родиону 5 лет. Сломанную при рождении ногу разработали. Теперь она для него — основной инструмент общения с миром: мячик покатать, брата потрогать. А все остальное Родик говорит глазами. И «да», и «нет», и просьбу — мама Лена все через глаза читает. Он сидит на ее колене, прижавшись к груди. Руки, ноги, голова — в постоянном беспокойстве. Иногда он беспокоится сильней, тогда  мама Лена берет его голову теплыми руками и смотрит прямо в глаза: «Тщщщ, ты чего разнервничался? Успокойся, эй! Все хорошо! «, — она снова прижимает его к груди, и мальчик на время затихает.
«Когда выходишь с таким ребенком на улицу — очень много взглядов: и с ужасом, и с осуждением. Не будешь же каждому объяснять, почему с ребенком это произошло. В след слышалось разное: а не надо было наркоманить, курить и пить надо было меньше… Как ответ на все это -вот он, Даник».
Няня приносит в комнату хорошенького крепенького малыша.  Даня — самый младший,  в семье появился вторым. Сейчас он соскучился по маме, и хочет общаться с ней. Елена сажает его на свободное колено. «О, самый главный командир! Никому лежать спокойно не дает, утром всех поднимает». Для Елены очень важно разделить себя, свое внимание на три равные части. С кем-то сложнее, с кем-то легче, но каждому — одинаково.
«Я всегда говорила: у меня будет трое детей! Даже когда еще не было Даника, я знала, что , если не рожу, то обязательно кого-нибудь усыновлю. Я была не уверена, что решусь рисковать еще раз —  а вдруг опять что-то сделают с моим ребенком? Я бы просто не смогла простить себя! »
Усыновить пришлось Артема. С ним, а вернее, с его бабушкой Елена познакомилась во время прохождения с сыном очередной реабилитации. Артем родился недоношенным, в 6  месяцев. За это время не успел сформироваться мозг и мальчик на всю жизнь получил диагноз «гидроцефалия». Мать -наркоманка передала сына под заботу бабушке; она ухаживала за ним, пока сама не сгорела от рака.
«Я ездила в хоспис, стригла Тему. Когда было ясно, что дело к концу, бабушка говорила, что Артему будет со мной хорошо. Я, конечно, не могла согласиться. Матери-одиночке с двумя детьми еще одного ребенка-инвалида не дадут. На самом деле, тому, кто уже однажды прошел этот путь- легче. В органах опеки помогли, и этой весной я забрала Темку к себе».
Артем не говорит, не ходит, но может сам есть. Может показать, что хочет пить. Понимает, что значит, «гулять», «купаться». Сначала он очень плакал и скучал по бабушке, а теперь не вспоминает. Бабушкой стала мама Елены.
«Он для меня пушинка по сравнению с Родиком. Тяжело, конечно, что надо постоянно его — в кресло посадить, из кресла вытащить. Но зато он поесть может сам минут за 7, а Родика приходится по полчаса кормить»
Когда Артему что-то не нравится, он  тихонечко говорит «Фу!». После получаса общения с журналистами этих беззащитных «фу!» стало очень много. Он устал после школы и слишком много незнакомых людей его пугают.
Артем ходит в специальную школу, Родион — в специальный садик. Сидеть все время дома им нельзя — эгоистами будут.
«Сегодня я встала в 4-15, но обычно в шесть встаю. Вся жизнь — это труд. А работать приятно, когда получаешь результаты. Вот когда я Темку забрала, он руками ел, кусал себя, потому что внимания было мало, квартира бабушки была в ужасном состоянии.  Ему нежности не хватало. А сейчас он успокоился; кушать может  ложкой. В школе нас хвалят. Меня никогда раньше не хвалили, а тут — приятно!»
Артем ходит в специализированную школу, Родик — в спецсадик. Дома сидеть им все время нельзя — эгоистами будут . Елене и так приходится постоянно учить их уступать ее внимание друг другу, жалеть друг друга за свои слабости.
«Я всегда говорю: вас трое; либо тебе, либо тебе, либо тебе. Ты -старший, ты можешь ждать дольше, Родик, ты средний, тоже можешь подождать, сейчас я с Даней разберусь, а потом с вами. Это посторонним кажется, что они ничего не понимают, на самом деле, все они понимают — что хорошо, что плохо, что можно, что нельзя. Не с первого раза, конечно, надо медленно объяснять им это».
В маленькой квартирке тепло и уютно. Слушая Елену, непроизвольно начинаешь другими глазами смотреть на ее особых детей. Исчезает страх и ощущение какой-то ошибки.  Даже радостно — вот мать, вот дети.
-Елена, а вам хотелось бы быть счастливой, как другие матери со здоровыми детьми? 
— Я очень счастливый человек! У меня есть дети. Есть, где жить, есть, чем их кормить. Есть возможность обращаться в благотворительные фонды.  Раньше я на какие-то мелочи обращала внимание- разбилась какая-то чашка или ваза — я расстраиваюсь. Или мне не звонит моя подружка, ага, она гуляет с другой подружкой! И вот я переживала. А сейчас — я жива, здорова, здоровы мои близкие, я могу дать им свою любовь. Я не могу быть несчастной!  Иногда только вздохнешь: ну лечишь, вас лечишь, ну хоть бы какой-то результат, ну  хоть бы пальчиком … Отчаиваешься только оттого, что ждешь каких-то результатов, а они не сразу приходят.
-А дети, они отвечают на вашу любовь?
— От них потрясающая отдача! Им достаточно просто поглаживаний, и они уже чувствуют себя счастливыми. Покажешь новые вещи — он радуется, вывезешь на улицу — радуется. Он не может благодарить словами, но он весь, всем телом благодарит! Может быть, поэтому, к ним трепета больше, чем к обычным детям.

Мы вышли от Елены, когда наступило время купать и укладывать спать мальчишек, с чувством радости и правильности всего происходящего. Так бывает. когда выходишь из обеспеченного дома, где все живут мирно и ладно и ни в чем не нуждаются. Здесь все по-другому, но это тоже — хорошая жизнь. Другая хорошая жизнь. Очень близкая к тому, что в Евангелии говорит Господь. Может быть, потому что Он к людям относится так, как Елена к своим сыновьям?  Не ждет и не требует роскошных храмов и велеречивых слов благодарности, не просит соблюдать посты и убивать ради Него врагов. Да и что люди могут дать Ему в ответ на Его любовь? Наши отношения с Богом не могут быть равными, не могут  быть обменом. Но, если мы, как дети-инвалиды,  сумеем быть благодарными молча — светясь глазами, радуясь всем телом , — то это и будет единственно возможный ответ Богу на Его заботу.

Дарья Завьялова