Об инструментах трезвости, качественной ремиссии и одеяле депрессии — священник Александр Гаврилов

Отец Александр – настоятель храма Неупиваемой Чаши в городской наркологической больнице, специалист по работе с зависимыми и их семьями, духовник реабилитационного центра «Ручей».

Приход – ребенок

-Отец Александр, храм Неупиваемой Чаши – это ваше первое настоятельство. Прошло около 8 месяцев с момента вашего назначения, как за это время складывался приход?

— Приход – он как будто ребенок, он сам развивается. Вот у тебя есть дети, и ты хочешь, чтобы они ходили в музыкальную школу, а они, может, этого совсем не хотят. Когда-то давным-давно я мечтал, что у меня будет свой храм, у меня были свои амбиции, видения, чего бы я хотел сделать. Тут где-то совпадает, а где-то не очень…Приход – это люди, которые ведут себя каким-то определенным образом. А то, что я хочу, чтобы мой ребенок таким – это моя гордость. Дело в том, что Господь родил ребенка, и теперь – он сам по себе. А я, скорее, – наблюдатель, который смотрит со стороны на процесс: вот оно идет и идет.

Вот у меня была идея – после каждой службы кормить всех супом. Я думал, изобрести такой свой фирменный – рыбный, чтобы и в пост можно было. А тут девчонки сами стали делать пирожки. И теперь, пока я потребляю Дары в алтаре, они накрывают на столы, я выхожу, а там – уже, как корова языком – одни тарелки. Конечно, голодные все.

Еще здесь такой важный момент семейности. Например, у нас есть женщина, у которой умер сын, и она ходит за него молиться и кормит других ребят – как своего сына. А у кого-то из них родителей вообще нет, и им важна забота. Вот так оно само получается.

— А как такая самостоятельность видна в приходской жизни?

— По вечерам у нас проходят группы анонимных алкоголиков и наркоманов, группы для их родителей. Все сами: попросили, сами организовали, все поставили, вымыли… А тут еще недавно новая идея им понравилась – ездить в паломничества. Я-то вообще, экскурсии не очень люблю. Съездили в Гатчину с мощами муч. Вонифатия, нас там очень хорошо встретили; на обратном пути я предложил в Вырицу заехать. Им так понравилось! Прошло несколько недель – снова хотят на экскурсию. Мы уже по городу по святым местам поехали.

Обязательно службы по субботам и воскресеньям. Беседы проводим. Кроме основных богослужений по субботам и воскресениям у нас проходит акафист Божьей Матери перед иконой «Неупиваемая Чаша» и акафист муч. Вонифатию. Еще есть группы – для зависимых и их родственников.

— У вас написано «особая богослужебная направленность». Это как?

— А мы стараемся сделать службу специально для зависимых людей. В ектеньи, где разрешается, вставляем прошения об исцелении от зависимостей. Евангелие я трактую в контексте выздоровления от зависимостей, созависимостей, о семье, любви. Еще у нас есть специальный момент деления опытом. Когда один из ребят выходит вперед и рассказывает о своем опыте ремиссии. У нас есть правило – говорить 7 минут. 2 минуты о том, как сначала все было плохо, — для того, чтобы проассоциироваться с остальными, и 5 минут – про то, как вышел на путь. Его задача – поделиться инструментами. И здесь получает пользу множество народа: матери понимают, что — вот, перед ними стоит, к примеру, Рома, который выздоравливает. Значит, программа работает. Те, кто сами проходят программу, понимают, что важно выполнять ее целиком. Нельзя делать, что больше нравится, не пропускать остальное.

Не трезвость, а качественная ремиссия

— Вы говорите о программе, что это такое?

— Это пять основных пунктов, которые помогают всегда оставаться в трезвости: всегда быть на группах, всегда быть на службе, иметь впереди идущего, каждый день писать свой эгоизм и иметь служение.

Про службы я говорю, что причащаться раз в неделю – это минимум. Они приходят каждую субботу и воскресенье. А на буднях по праздникам мы служим ранние, чтоб всем удобно было.

Группа – место деления, где можно обсудить, что с тобой происходит, сравнить с опытом других. Они должны понять, что если не пришел на службу, потом не пришел на группу – уже что-то плохое происходит.

Самоанализ . Очень важно в конфликтах понимать свою сторону, видеть свой эгоизм. Понятно, что человек может быть неправ. Но, когда отслеживаешь свои собственные желания, мотивы, картинка меняется. И когда записываешь это каждый день, оно уже происходит он-лайн. Вот я на тебя кричу, и ты уже начинаешь злиться… Но тут думаешь: а почему я злюсь? Ну, потому что мне хотелось, чтобы о. Александр вел себя не так, а по-другому. А почему я считаю, что он так должен себя вести? Я что, божок какой-то, который знает, как кому себя вести? Вот, когда так делаешь постоянно, оно происходит само.

Впереди идущий – это тот человек, чей путь выздоровления тебе близок. Вот допустим, у Ромы два года трезвости, и он может взять для ориентира себе человека, у которого трезвость – 5 лет. А таких, например, два человека: но один хочет в монастырь, а у другого семья. Рома тоже хочет семью, поэтому он выберет второго. Т.е. он находит для себя впереди идущего с теми успехами, которых хочет достичь сам. Если нравится спорт, стоит выбрать впереди идущего, увлекающегося спортом. Если кто-то хочет социальных благ – квартиру, машину, то логично выбрать того, кто этого достиг.

И обязательно должно быть служение. Вот видишь, у Ромы оказалось два свободных часа, он мог быть потратить их на себя, а он идет в больницу, чтобы рассказать, как стать трезвым. Это его форма служения. Он приходит в палату и начинает говорить. А им — куда деваться – слушают. Может, для кого-то в этот момент откроется новое. Без служения человек опять начинает деградировать. У всех оно может быть разным: вот Рома свидетельствует, кто-то моет полы в храме, кто-то группы организовывает. Главное, что если нет служения, ты уже на грани срыва. Им нельзя быть бездейственными. Если появляется дырка, свободное время – нужно обязательно занять его служением.

— Почему так важно служение? Когда отдаешь, у тебя появляются силы?

— Сама по себе трезвость – это набор инструментов. Грубо говоря, хочешь похудеть — тебе нужно : 1. Меньше есть, 2. Больше двигаться. Хочешь поступить в институт: обложись учебниками, ходи на подготовительные курсы. Мы их учим инструментам трезвости , т.е. говорим: это топор. Им надо рубить вот так и вот это. Но сил — взять топор и рубить, — у них нет. Он может знать: у меня сейчас тяга, чтобы ее снять, мне надо идти на группу и поговорить с впереди идущим. Но вот он лежит, а сил нет. Ну, просто нет энергии. Мы учим, как эти силы найти. Конечно, огромную благодать дает Причастие. Ты причащаешься, и у тебя появляются силы жить. Но до Причастия бывает сложно дойти, поэтому — иногда проще доползти до своего соседа в коммуналке и помыть ему посуду. Это даст силы дойти до храма. Служение — это такой инструмент, который его вдохновляет, чтобы были силы начать работать по программе. А когда сил нет, то хоть ты и знаешь, чего нельзя делать, сопротивляться этому ты тоже не можешь. Ты такой размазанный кисель. А начинаешь служить, помогать кому-то – вроде, и в тонусе постоянном находишься. И тебе хорошо, и обществу.

— Так для этого надо захотеть. Все эти сложности: служение, молитва… Наверное, зависимому человеку не так сразу захочется переставать быть «размазанным киселем»?

— Это вопрос дна человека. Когда он понимает, что уже все, дальше некуда, он на дне, он начинает выкарабкиваться. Дно у каждого может быть свое: у кого-то здоровье, у кого-то работа, у кого-то семьи. Как только человек понимает, что он это теряет, он пугается. И тогда приобрести трезвость может помочь любой реабилитационный центр. Главное, чтобы родственники не мешали до этого дна дойти. Мы учим, чтобы они создавали его даже искусственно: выгнали бы его на улицу, и ни при каких условиях не шли навстречу. А потом – просто дали бы визитку с телефоном центра. Но вопрос-то в другом. Самое важное – это качественная ремиссия. Чтобы человек работал на той работе, которая ему нравится, чтобы семья появилась или вернулась бы старая, чтобы он в храм ходил, чтобы здоровье поправлялось. Чтобы голова начала нормально работать, и отношения с Богом бы восстановились – это и есть качественная ремиссия. А обеспечить ее должна хорошая программа.

«Заморочка» без тумблера депрессии

— Здесь-то и нужна психология, да?

— Да. Ведь очень важно, почему человек делается зависимым. Употребление — это следствие какой-то душевной нестабильности. Т.е., допустим, человек работает на работе, где его обижают, унижают, выгоняют, а это его проект…тогда у человека начинает голова бурлить: он спит с этой заморочкой, встает с этой заморочкой, ест с этой заморочкой, у него психика может поехать. И это будет уже психиатрия. И у нормального организма есть такой тумблер под названием депрессия. Когда мозг «перегревается» от проблемы, психику словно накрывает одеялом: человек становится таким апатичным, ему ничего не хочется. Это на самом деле, спасение организма, чтобы дело не дошло до психиатрии. Но беда в том, что этот защитный механизм у некоторых отсутствует. Алкоголизм и наркомания передаются до четвертого поколения. И вот, представь, что если в роду кто-то был пьяницей, то у его детей, внуков, правнуков нет защитного механизма депрессии. И что происходит, если у такого человека возникает проблема: боль душевная нарастает, а отключить ее невозможно. Когда человек больше не может этого терпеть, ему дают подсказку, соответствующую тому социальному слою, к которому он относится. Если он такой работяга – ему протягивают стакан «выпей и забудь». Он выпил, на два часа отпустило, а дальше вся боль вернулась, и он понял , что ничего не изменилось. Зато узнал, что нужно делать, чтобы становилось легче. А человеку молодому друзья предлагают таблетки. Иглы-то сначала боятся, а таблетки – вроде, ничего. На несколько часов становится лучше. Или дети: вот ребенок может бояться школы, давления. Он домой вернулся и – бах – в компьютер с головой ушел. Там другая жизнь, там он герой. А ребенку, который на улице – предлагают нюхнуть. Женщина может начать заедать. Пока пища переваривается, кровь от головы отходит, мысли тяжелые не так давят. Молодые люди еще могут уйти в сексоголизм, игроманию, в экстремальные виды спорта. Есть наркотики обществом приемлемые: трудоголизм , например. А есть еще религиозная зависимость. Я раньше читал литературу, и был всегда с этим не согласен. А потом и сам увидел: вот дома полная катастрофа, дети не учатся, везде беспорядок, а она целыми днями в храме. И полы идет туда мыть, и на все службы сходит, лишь бы не решать главной проблемы.

P. S. Алкоголизм, наркомания и другие зависимости – лишь некрасивые и зримые формы той проблемы, которая живет внутри многих «здоровых» людей. Игнорировать или избегать тот вопрос, который ударяет в лоб каждое утро – может быть , в этом и есть грех, порок и болезнь, главная нечестность перед Богом. Ведь именно так — незаметно, ровно, мы теряем мечты, призвание, жизнь, притворяясь кем-то иным, чем мы есть. Прорываться вперед и искать самого себя, заниматься самоанализом и служением, выздоравливать – нужно не только зависимым.